Братцы, а как вам вот такой отрывок: Триасовый период
225 млн. лет до н. э.
Пангея, побережье океана Тетис
территория современной Бразилии
Самое первое воспоминание, хранящееся в памяти ящера, было эмоциональным.
Цепенящим и обжигающим.
Герреразавр не знал, откуда он взялся. Да он и не задумывался над этим. Он не помнил, как едва выбравшись из хрупкого мирка крапчатого яйца, бросился со всех лап в жаркую первобытную ночь и забился в каменистую расщелину, счищая с гладкого, блестящего тельца остатки скорлупы. Как время от времени шипел на враждебный мир, щупая теплый воздух крохотным вибрирующим язычком. Герреразаврик не знал, что этот слепой подсознательный страх рожден инстинктивным чувством, заставляющим бежать прочь от кладки. Потому что самка, уже отчаявшаяся поймать добычу, несколько дней рыскала неподалеку. И могла не упустить возможность полакомиться беззащитными тельцами детенышей собственного выводка.
Вскоре дрожь унялась, ящер успокоился. Возбужденный, голодный мозг впитывал первую информацию. Едва уловимые звуки, тончайшие запахи... И горячо дышавшая опасностью и смертью, темнота...
Внимание привлек монотонный звук мошкары. Этот звон пробудил чувство голода, заглушившее первоначальный страх. Забыв об ужасе, рептилия настороженно вышла из расщелины, трепетно ступая по остывающему песку. Раскачивая конической головкой, проворно метнулась на звук, в стайку толпящихся мелких насекомых и шлепнулась, не удержав равновесие. Прыжок получился неуклюжим, но эффективным - к клейкой слюне язычка прилипло несколько мошек. Герреразавр сделал еще несколько вполне результативных прыжков, относительно насытившись.
Ночь пролетела незаметно. К рассвету камни, где он прятался, остыли. Ящер стал вялым и малоподвижным. Лежа на песке, он время от времени приоткрывал веки, лениво наблюдая за светлеющим миром.
Едва в долину излились первые солнечные лучи, герреразавр медленно взобрался на камень, сонно щурясь на алый диск и разинув крохотную пасть - роговая полость изобиловала кровеносными сосудами, проходящими близко к нежной слизистой коже и хищник быстрее согревался. Он почувствовал в себе силы и уверенность.
Его маленькие, но крепкие и упругие мускулы сократились.
Вместе с поднимающимся солнцем в долине пробуждалась жизнь. Герреразавр иногда поглядывал вверх из-под камней, но там только покачивались от слабого ветра покрытые редкими почками стебли хвощей. А еще выше синело бездонное небо с блеклыми облаками.
Неожиданно в поле его зрения оказалось живое существо. Крохотный эораптор, озираясь пугливыми бусинками глаз, пробежал несколько шагов. Вздрагивая, остановился, присев на задние лапки, прижав передние к часто дышавшей грудке. При виде ящерки юный хищник вдруг ощутил возбуждение и ярость. Он было подался вперед, но осознал, что еще не в силах справиться с такой добычей. Уловив краем глаза фрагмент быстрого движения, эораптор, издав короткий писк, метнулся прочь, взрыв песок и вскидывая задние ланки под вытянутым в струну тонким длинным хвостом. Маленькие, еще не окрепшие мышцы герреразавра заныли от напряжения, рот наполнила горькая слюна. Стараясь унять дрожь, ящер покинул убежище, жадно обнюхивая цепочку следов. Затем направился навстречу сырым запахам.
Он вышел к небольшому спокойному ручейку, отражавшем облака и заросли иглистых хвощей. Услышав знакомое жужжание, пробудившее аппетит, уже более уверенным движением щелкнул челюстями.
Завершив охоту и насытившись, он остановился у мшистого камня. Расположившись у мягкого пушистого бока, ощутил усталость. Инстинктивно забившись под камень, стараясь вернуть спокойствие и беззаботность жизни в яйце, прикрыл веки. Но впечатления первых часов жизни не давали уснуть, расплываясь в темном сознании. Ящер вздрагивал, принюхиваясь и закрывал глаза снова.
Его разбудил звук осыпающегося песка. Кто-то проходил совсем рядом с укрытием. Осторожно и с опаской герреразавр выглянул из-за камня, вертя юркой головкой по сторонам, наткнувшись на небольшое зеленое существо, крадущееся к ручью. При виде молодого хищника текодонтоподобный лагозух застыл, вытянув четыре длинные лапки. Мускулы под тонкой кожей мелко дрожали, слабая дрожащая шейка вытянулась.
В мрачном мозгу герреразаврика вспыхнула молния ненависти. Лагозух молниеносно бросился наутек.
Это послужило сигналом для стремительного рывка.
Ящерица оказалась быстрее, петляя среди камней и герреразавр вскоре выбился из сил. Его переполняло ослепляющее бешенство. Возвращаясь к ручью, он бесстрашно зашипел на амфибию, вздыбившуюся при его появлении. Успокоился только под своим камнем, где пахло свежестью и нагретой землей. Он лежал почти неподвижно, время от времени отточенными движениями хватая пролетавших мимо мошек. Именно тогда он осознал, что даже маленький, представляет для многих существ этого мира серьезную опасность.
Быстро наступил вечер. От хвоста и кончиков лап медленно пополз холодок. Он разливался по телу, укутывая ласковым прохладным одеялом, замедлил биение сердца. Дыхание затихло и ящер уснул.
Как и прошлой ночью, в небе загорелись звезды. Они светили всю ночь под аккомпанемент треска остывающих камней, исчезнув в сереющем угре.
Пробуждение было постепенным. Медленно поднималась температура и пробуждалось сознание. По жилам пронесся трепет, разгоняя согревающуюся кровь, вздрогнули лапки. Сжались и разжались когтистые пальчики, до слуха донеслось шуршание хвощей. Еще не приходя в себя, герреразавр выбрался наружу. Солнечный свет заставил отпрянуть. Поморгав и выждав время, предпринял вторую попытку, принюхиваясь к запахам.
Приподняв голову над камнем, влажным от утренней росы, он огляделся. Голод заставил настороженно застыть и сжаться, зорко смотря по сторонам, прислушиваться к шорохам и улавливать тончайшие ароматы. Времени прошло немало, прежде чем он увидел детеныша эораптора на задних лапках.
Бросок.
Эораптор, отчаянно пискнув, кинулся прочь от метнувшейся к нему быстрой тени. Из под задних лапок полетели мелкие камешки и пыль...